Когда смерть – копейка… - Александр ВИН

– Брось ты, не заставляй меня краснеть. Она же маленькая! – отшутился Глеб.

– Была маленькая, пока и у тебя седых волос не заметно было…

– Лады́, лады́, больше не буду. Всё, я пошла.

Решительно поднимаясь со скамейки, Людмила вздохнула уже по-другому, облегченно. Еще раз бросила внимательный взгляд в сторону Глеба.

– Спортом-то не бросил заниматься? Фигура, гляжу, у тебя сохраняется.

– Стараюсь, по мере возможности.

– Бабёнки-то наши, из столовки, знают же ведь, что ты знакомый Назарова-то, вот и спрашивают, на кой ляд тебе все эти физкультуры? Для жены и так сойдет, а во второй-то раз всё равно не женишься, а?

– Так это для того, чтобы мое тело не мешало мне жить.

– А пьешь?

– Знаешь, любопытная Людмила, иногда, особенно по утрам, я испытываю к себе такую личную неприязнь!

Людмила заливисто захохотала.

– Ну, развеселил! Слушай, так ты не позабудешь поговорить с Назаровым-то, ну, чтобы они помирились? А то ведь Марек и так слабенький, да ещё и эта авария, да и дел по дому на него сейчас навалилось.… Обещаешь?

– Не беспокойся. Сделаю всё как надо.

Трагедия

Та старуха, что уже долго молчит рядом со мной, внезапно трогает меня за плечо сухими, неживыми пальцами. Я кричу, мне страшно, мне до слёз не хочется стоять в каком-то коридоре со старыми бабками и дедами, здесь душно, плохо пахнет…, тощая старуха умильно смотрит на меня слезящимися глазами и шёпотом, в самое ухо, спрашивает: «Сколько в этот-то месяц нам пенсии начислят? Не обманут? Нас с тобой обманывать нельзя – я ведь заслуженная, а ты…». Вокруг шелестят другие голоса, много всхлипываний, поскуливаний, жалоб…, «Прочитай мне энту бумажку…»…, запах искусственных зубов и старых тряпок… Стук костылей.

…На праздник батя высыпал в кирзовый сапог мелочь, что всей семьей собирали в своих детских копилках целый год; мы с визгом набросились считать разные медяки, тяжёлым потоком разлитые по клеёнке круглого обеденного стола, и когда насчитали в многочисленных столбиках одиннадцать рублей двадцать восемь копеек, отец пошёл в магазин за весельем…

…Вот кто-то из знакомых, наверняка очень близкий человек, внимательно считает на холодном ветру сморщенные, рваные десятирублевки…, бережно разглаживает, складывает бумажки, поплёвывая на пальцы… Не хочу-у!!!

Воскресенье. 11.10.

Гостиница

При виде Глеба Никитина и его очередной спутницы личико хорошенькой официантки стало ещё выразительней. Ресницы её затрепетали как у изумлённого оленёнка, когда она быстро, с горячим шепотком, наклонилась к стойке администратора. Так вдвоём они, девчушка и перекрашенная сверх меры пожилая тётка, и застыли, таинственно прикрывая ладошками рты и поминутно поглядывая в сторону Глеба.

– Проходите, Галина, прошу вас, не смущайтесь.

Капитан Глеб галантно придержал даму за локоток у дверей лифта, одновременно сделав за её спиной страшные глаза маленькой гостиничной шпионке.

– Кто дал вам номер моего телефона?

– Ну, я надеюсь, что это не совсем секретно…? Я у Марка посмотрела в контактах.

– Нам сюда.

Глеб открыл дверь номера.

– Прошу.

Привычно оглянувшись на зеркало в деревянной раме, приколоченное на неудобном месте за распахнутой дверью в комнату, Галина, немного помедлив, села в кресло. Декольте было на месте, всё остальное, что прилагалось к нему выше и ниже, тоже. Украшенные практически натуральными изумрудами солнечные очки поддерживали фасадную часть её эффектной причёски.

– Глеб, вы должны….!

– Не должен.

Такая сильная взволнованность, специально накопленная к этой встрече, не могла исчезнуть с лица гостьи сразу же и просто так.

– Нет, вы же поймите! Марка избили! Его сбила машина! Он, бедный, не встаёт с кровати и не разговаривает! У него кровь из губы так и хлещет и куртка разорвана! Он же ваш друг и вы…, вы просто обязаны помочь ему! Его же убьют, в конце концов, если вы не вмешаетесь! У нас же машина и так уже изуродована! Эти бандиты не остановятся, ради денег они готовы на всё! Это же Назаров и его дружки! Вы должны потребовать у него, чтобы они оставили моего мужа в покое! Я хотела заявить в милицию, в прокуратуру, но Марк совершенно против…. Его же тревожить нельзя, понимаете?!

– А в Вадима стреляли.

Галина взвилась.

– Ну и что?! Ничего это и не значит! Ваш Назаров – бабник, бабник! Не одной юбки рядом с собой не пропустит! Только без всякого особого выбора к ним цепляется, вот и доигрался! Любой мужик в городе мог по голове настучать за это вашему Назарову, вот!

– А кто, по-вашему, мог управлять злодейским автотранспортным средством, которое сбило Марека?

– Откуда я знаю?! Я вчера дома была, в гостиной, читала журналы, слышу, кто-то подъехал, собаки залаяли, потом Марк позвонил мне по мобильнику, слабым таким голосом и произносит в телефон: «Галочка, солнышко моё, я ранен…». Машина какая-то чёрная, он утверждает, промчалась как бешеная около нашего дома, Марк-то уже был почти у калитки. А тот даже не остановился! Как нарочно! Я в шоке!

Галина зарыдала.

Гостиничный графин не внушал ни малейшего гигиенического доверия и Глеб плеснул ей в стакан немного минералки.

– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.

Галина послушно принялась мелко глотать невкусную воду и салфеточкой тщательно вытирать вокруг глаз.

– Попробуйте сейчас повнимательней ответить на мои немногочисленные вопросы. Хорошо, справитесь? Отлично! Во-первых…, перед наездом Марек успел загнать свою машину во двор?

– Нет. – По глазам Галины было видно, что она почему-то уже начала ожидать от их тёплой дружеской беседы небольших неприятностей. – Когда он позвонил, я выскочила на улицу… Нет, Марк тогда стоял, наклонился у входа, еле дошёл до дверей, а нашу машину я сама ставила потом в гараж! Точно! После того, как «Скорую» вызвала. Да!

– Вы уверены в деталях. Это плюс. И ещё. Где Марек оставил стоять ваш «Патрол»? Напротив ворот, на другой стороне улицы? Там, где два больших серых камня? Да?

– Ну. Он же всегда там останавливается. Так проще же потом заезжать, и, вообще, камни эти нам не мешают… Постойте, а как же?!

Какая-то сложная мысль посетила гостью.

– Глеб, вы же ещё у нас в гостях не были?! А откуда про камни у дороги, ну, то, что они серые, знаете?

– Я знаю всё. А скоро буду знать ещё больше. – Голос капитана Глеба был глух и значителен, взгляд же в эту минуту отличался особой проницательностью и тайной. Подследственной совершенно не обязательно было знать про его утреннюю поездку на такси к семейному особняку.

– И сбившая вашего мужа машина, как вы утверждаете, сразу же умчалась с места происшествия?

– Это не я… Это Марк так утверждает. Нет, она действительно очень быстро уехала! Он ничего не заметил – ни марки, ни номера! Ничего! Правда же!

– Некий злоумышленник на дикой скорости сбил человека и покинул место преступления… Так? Я всё правильно понял?

– Да, правильно.

Опять в руках Галины появилась красивая салфеточка, а на её прекрасных ресницах – крупные честные слёзы.

– Как же он так ловко смог всё это проделать на вашей узкой поселковой дороге, на одном краю которой в это время стояла машина Марека, за ней, чуть дальше, в те ужасные мгновения валялись два здоровенных булыжника, а ещё через десять метров, ближе к повороту на город, посередине проезжей части до сегодняшнего утра остаётся так не закопанной обширная газовая траншея?! А?

– Да, там яма действительно есть большая… Я не знаю.

– Успокойтесь, милочка. Я тоже пока ни в чём не уверен. Плеснуть водички?

Возможность попить и при этом попытаться в очередной раз немного подумать была хорошей возможностью для Галины. Она вспомнила, что же ещё такое важное планировала сказать этому зануде.

– А ещё.… В Назарова-то стреляла Жанна! Я уверена, что она ему мстит за то, что он хотел тогда убить Данилова. Да, тогда, это он взрыв в костре том дурацком устроил! Знаете, Глеб, он ведь тогда свою дочку специально не взял на пикник, да, да, специально, чтобы её не задело! И вообще, Назаров такой, такой…. Жанночка же мне рассказывала, как он ненавидит Данилова!

– У вас, оказывается, есть масса любопытных сведений. Это очень хорошо. Уж не вы ли, уважаемая, случайно подслушивали у кухонных дверей наш разговор на сороковинах?! А, Галина? Это ведь правда, признайтесь?!

Глеб Никитин взял ладонь женщины, словно собираясь внимательно рассматривать все её роскошные кольца.

– Тогда скажите мне, сильно ли ваш любимый муж Марек обижался на Вадима? Обижался же он ведь, а? И сильно… Мог ли Марек, по-вашему, в этом случае стрелять в Назарова?

Гостья легкой усталой улыбкой поощрила проницательность Глеба, но для начала возмутилась.